|
Ольга Кирилловна Андреева родилась 18.04.1928 г. в деревне Козлово, Красногородского уезда, Псковской губернии в крестьянской семье. Отец Оли, Кирилл Андреевич, 1896 г. рождения и мама Федосья Яковлевна, 1898 г. рождения, знали друг друга давно, из одной деревни всё же. Кирилл Андреевич воевал на фронтах I мировой и гражданской войн, был ранен. Федосья Яковлевна 2 года прожила в Петрограде, у тёти, а в 1918 году возвратилась в родную деревню. Закончилась гражданская война, возвратился домой Кирилл Андреевич. Молодые, красивые, чем не пара. Вот уж и сваты у порога. В деревне образовалась новая крестьянская семья. В 1923 году родился первенец Иван, затем дочь Ольга и в 1931 г. сын Владимир. Детская смертность была в то время достаточно высокой и эта семья не досчиталась двоих детей. Наступила коллективизация, спасая всё самое ценное, родители жертвовали собой. Дети выживали, родители погибали. В 1933 году умирает Кирилл Андреевич. Федосья Яковлевна, борясь с нуждой и лишениями, растит троих малолетних детей, работает в колхозе. Потихоньку налаживается жизнь. Миновала угроза гибели от голода. Есть возможность учить детей. Деревня Козлово небольшая, всего 11 дворов. Обычная лесная деревушка, земли мало, дома стояли вплотную. Школа в деревне Столбово, в полутора километрах. Оля в 1935 году пошла в I класс. Не даром бытует мнение, лучшая школа - это семья. 2 месяца побыла Оля Андреева первоклассницей, и перевели девочку во II класс. Читать и писать умеет, девочка знакома с арифметикой. Кто виноват? Старший брат Ваня и любознательность Оли, которая не упускала возможности подсмотреть, как брат делает уроки, что читает. Живописные места на Псковщине. Две реки протекают рядом Синяя и Исса и леса, леса. Деревня Козлово в 900 метрах от границы с Латвией. Пограничная застава рядом с деревней, жители деревни и пограничники знают друг друга, а дети тем более. Все свежие новости приходят с погранзаставы. Оля в IV классе, Ваня закончил 7 классов и уже освоил профессию тракториста, а Володя готовится в I класс. Как отдыхали на каникулах деревенские дети в СССР? Работали в колхозах: на прополке и на уборке урожая, помогали родителям, как могли. Их не надо было убеждать, сама жизнь в то время доходчиво объясняла смысл бытия. 1940 год, через погранзаставу проходят наши войска в Латвию, заключён мирный договор с прибалтийскими республиками. Есть пакт о ненападении между СССР и Германией. Оля учится в VII классе, Володя в третьем. Наступил 1941 год, последний мирный год. Ваня работает в соседнем посёлке на электростанции, слесарем. На семейном совете уже решили, Оля после седьмого класса поедет в Ленинград поступать в медицинский техникум. Из Ленинграда в отпуск должна была приехать сестра Федосьи Яковлевны и с ней племянница поедет в Ленинград. Как вспоминает об этом Ольга Кирилловна: «Успешно закончила 7 классов, скоро поеду в Ленинград, хочу стать врачом. Тот сон в ночь на 22 июня запомнился мне на всю оставшуюся жизнь. Со стороны Латвии идёт на нас чёрная грозовая туча, пошёл дождь с градом. Я с Володей успела заскочить в сарайчик, дождь нас немного прихватил. Мама с Ваней зашли в сарайчик, промокшие до нитки. Когда утром я рассказала этот сон маме, она мне сказала - Это война! Я не поверила, как же пакт о не нападении? Но когда я с детворой пошла за коровой, мы встретили пограничников на лошадях. Они подъехали, спешились и сообщили нам, что Германия вероломно напала на нашу страну. Пришла домой, рассказала маме. Мама так грустно посмотрела на нас с Володей и сказала – Большие испытания выпадут на вашу долю, но вы переживёте эту войну, а мы с Ваней нет.- Через неделю Ване пришла повестка, но из военкомата он возвратился на следующий день. Нам он ничего не рассказал, и только через 2 месяца я узнала, почему его не призвали. Его оставили для работы в тылу. Уже с началом войны стали создавать в наших лесах базы для будущих партизанских отрядов. Через месяц немцы оккупировали наш район. Появились объявления, что любое нарушение нового порядка карается расстрелом. Ваня рано уходил из дому, возвращался поздно. Потом признался нам с мамой, что помогает партизанам. Собирал оружие на местах боёв, отводил в отряд наших бойцов, попавших в окружение, спасал раненых». Немцы начали осваивать захваченную территорию. Появились они и в Козлово. Началась реквизиция продовольствия, домашнего скота. Участвовали в этих акциях и местные полицейские. Ване пришлось уйти в отряд, дома стало опасно. Приходил ночью, узнавал новости. Оля выполняла некоторые поручения и уже знала, где находится база отряда. Это был отряд особого назначения или как указано в документе спец- группа. Такие спецгруппы были оснащены радиостанциями, хорошо вооружены и занимались, в основном, разведкой в тылу врага. Ольга Кирилловна о своём первом задании: « Это было в августе 1941г. Из отряда пришли Ваня и ещё один партизан и сказали, что надо срочно пройти в Красногородское. Там встретит дядя Коля и на словах передаст важную новость. Пошла, лукошко ягод с собой. До Красногородского 28 километров. Дяди Коли на месте не оказалось, подождала. Потом появился он, передал мне, что в военном городке остановилась немецкая танковая часть, и будет находиться двое суток. В тот же день я отправилась домой. Где пешком, где бегом только бы успеть. Встретить меня с донесением должны были на следующий день, но хотелось пораньше. Заскочила на несколько минут домой и в отряд. Это ещё 12 километров. Поздно ночью я передала командиру отряда капитану Подгорному донесение от дяди Коли. Командир меня поблагодарил, и всё удивлялся, как же я смогла так быстро вернуться. На следующий день наша авиация уничтожила танковую часть». Утверждения немецких военных и нынешних зарубежных историков, что русские воевали не по правилам: использовали малолетних детей, посылая их на смерть, животных (специально обученных собак с взрывчаткой посылали под танки) абсурдно по своей сути. В концлагере «Освенцим» после разгрузки эшелонов с узниками шла сортировка. Там была установлена планка на высоте 1м 20см. Дети, которые проходили под планкой, не зацепив её, разлучались с родителями и отправлялись в крематорий. Но когда узники узнали, что означает эта планка, дети старались проходить под ней, приподымаясь на цыпочки. Правда, не всегда это их спасало. Оставшихся детей отправляли на работы. В захваченных деревнях немцы в первую очередь расстреливали собак, те создавали много шума, мешали грабить. Это было по правилам. C августа 1941 года Оля Андреева выполняла различные поручения командира спецгруппы капитана Подгорного, и справлялась неплохо. Но официально в отряде она не числилась. Трудно судить сейчас почему, ведь рисковала жизнью девчонка и приносила в отряд такие данные, которые взрослым добыть было не под силу. Ушла на восток война. Новые порядки были установлены оккупантами и их пособниками из местного населения. Зима 1941-42 г.г. была суровая. В партизанских отрядах не хватало продовольствия, оружия, боеприпасов. Население делилось последним, что у них было. У многих кто-то из родственников был в отрядах. Ваня постоянно был в отряде, а Оля выполняла отдельные поручения. Пошёл второй год оккупации, пережили ещё одну зиму. Капитан Подгорный отбыл в Москву, командиром отряда назначили Петра Бобруся. Возвратившись после одного из заданий из Красногородского, Оля почувствовала какую-то тревогу. Мама тоже её предупредила – Будь осторожнее дочка. В такой маленькой деревне от своих не утаишь ничего, и кто-то сообщил в полицию, что дочка Андреевых куда-то часто отлучается. Ольга Кирилловна хорошо помнит то страшное лето 1943 года: « Прошло дня 3 после моего возвращения из Красногородского после выполнения очередного задания. В деревню приехали на машине 3 немца и двое полицейских и сразу к нашему дому. Меня схватили, в машину и повезли в Красногородское. Бросили в камеру. В камере было несколько мужчин и одна женщина. Вызвали на допрос. Офицер через переводчика обратился ко мне – Расскажи девочка, где находится партизанский отряд? C кем ты поддерживала связь? Расскажешь, мы тебя отпустим домой, к маме…- Я поняла, что они ничего не знают, и решила ни о чём не рассказывать. Не знаю никаких партизан, ходила за продуктами. Как я могла выдать родного брата и ребят с нашей деревни. Офицер вызвал из коридора солдата и что-то ему сказал. Немец подошёл ко мне, рукава закатаны по локоть. Видно, большой специалист по рукоприкладству. Молча встал передо мной и коротким ударом в лицо отбросил меня на стоящий сзади стол. Я ударилась позвоночником о стол и потеряла сознание. Очнулась, лицо в крови, боль в спине. Немец поднял меня и ещё нанёс 2 удара в лицо, очнулась уже в камере. Лицо в крови, какая-то женщина пытается напоить меня водой, под голову мужчина подстелил мне свой пиджак, нестерпимая боль в позвоночнике. (Он у меня и сейчас болит). Неделю длились такие допросы. Так же допрашивали и соседей по камере. Лето было дождливое. В камеру доносились отзвуки грозы. В этот день, где-то в конце июля, меня на допрос вызывали дважды, утром и вечером. Обычно допрашивали только один раз, утром. После побоев идти уже не могла, в камеру двое солдат притаскивали. После полуночи в камеру зашли немцы, мне и женщине приказали собираться. Всё повезут на расстрел. Расстреливали обычно по ночам. Вывели во двор тюрьмы, затолкали в машину. В машине трое полицейских, немцы остались, а нас повезли по ночному городку. Расстрелы проводили в песчаном карьере. Но нас повезли почему-то к лесу. Не довезли метров 100, выбросили из машины и тут же раздались выстрелы из лесу. Мы упали в мокрую от дождя траву.
С этого времени официально Олю Андрееву зачислили в специальный разведывательный отряд. Выдали оружие, с начала карабин, а потом автомат. Отряд насчитывал до 60 человек, имел радиосвязь с Большой землёй. В расположении отряда был свой аэродром. Официально отряд именовался «Спец. группа» и основная его деятельность – это разведка и передача разведданных в центр. После поражения немцев на Курской дуге изменилась обстановка в партизанских отрядах на Псковщине. Центр улучшил снабжение оружием, боеприпасами, продовольствием. Появилась возможность отправлять раненых партизан в тыл. Численность отряда выросла до 120 человек и кроме разведки отряд активно участвует в разгроме гарнизонов, диверсиях на дорогах, освобождение от угона в Германию мирных граждан. Ольга Кирилловна вспоминает: «Меня поселили в землянку с радисткой Аней и медсестрой Катей. Они здорово поддержали меня. Катя обрабатывала мои раны, подкармливала меня, и я быстро пошла на поправку. Аня cообщала приятные новости - наши уже на Украине и в Белоруссии. Как благотворно сказывается для выздоравливающих хорошее известие. Через месяц я уже окрепла и могла ходить на задание. Торжественно мне вручили оружие – карабин. Он был поменьше винтовки. Командир так и сказал – Винтовка будет по пяткам бить, а карабин как раз. Давай разведчица, помогай. - Но в Красногородский район меня больше не посылали. В деревню я наведывалась редко, было опасно. В составе разведгрупп я ходила в Себеж, Идрицу, Лудзу (это в Латвии) заходили мы и в Белоруссию. До 100 км уходили мы в разведку от нашей базы, от нескольких дней до нескольких недель были на задании. Оружие в разведку я не брала. Шли через сожжённые деревни, разрушенные города. Возвращаясь из Белоруссии, мы Сашей и Гришей подошли к деревне Церковка, Себежского района. Остановились на опушке леса, в деревне немцы. Стариков, женщин и детей они загнали в большой сарай и подожгли. Сгорело 36 человек. Стиснув зубы, мы молча наблюдали за происходящим, не в силах помочь. В нашем Красногородском районе было сожжено 6 деревень, а деревни Малагино, Масловка сожгли вместе с людьми. Придя с одного из заданий, это уже было в декабре 1943 г. Ваня мне сказал, что нашу деревню тоже сожгли. Но жителей не тронули, живут все в землянках. А через месяц наши разведчики привели в отряд двух ребят, замёрзших и голодных. Один из них был наш Володя, младший брат. В деревню нагрянули немцы и шестерых, в том числе нашу маму, Федосья Яковлевну увезли. Володя с cоседским мальчиком успели убежать в лес, потом пошли в отряд. Через неделю ребят отправили прилетевшим самолётом. Я и Ваня оставались в отряде». Наступил 1944 год. Оля кроме разведки участвует в операциях по захвату вражеских обозов. Вместо карабина у неё автомат. А фронт приближается к Себежским лесам. Всякое случалось в разведке и приходилось отбиваться от карателей и в ледяной воде несколько раз переплывала Оля реку Исса, cпасая детей. В июле 1944 года войска 22-й армии II Прибалтийского фронта освободили Опочку, Идрицу, Себеж и вышли к границе с Латвией. Была освобождена и деревня Козлово, вернее место, где она была. 3 года фашисты хозяйничали на этой земле. Многие деревни после освобождения так и не возродились, не осталось ни домов, ни жителей. Как это время запечатлелось в памяти 16 летней девушки: « 1944 год начался с активных разведывательных операций отряда. Мы уже знали, готовится большое наступление наших войск. В составе разведгруппы я побывала в Себежском районе несколько раз и в Юховичах (Белоруссия). Настало лето 1944 года. Немцы в нашу глухомань уже не заглядывали, а мы проводили разведку и сообщали о передвижении немецких войск. Фронт был в 50 км от нас. В средине июля я впервые возле нашей деревни встретила двух бойцов в форме, c погонами на плечах. Сколько было радости, дождались. В отряде общий сбор, объявили о расформировании отряда. Ваня пошёл в действующую армию, я тоже хотела с ним пойти в медсанбат. Но он отговорил – С кем же Володя будет, мамы то нет, ты присмотри за ним, и я осталась.- О маме никаких известий не было. Через неделю приехал Володя, и стали мы жить вдвоём. Работала секретарём cельсовета в 7 км от нашей бывшей деревни. 300 г хлеба паёк и подножный корм. Война пошла на запад, а в наших краях люди тихо умирали от голода. Многие не дожили до Победы. Чувствую вдвоём не выжить, определила Володю в соседний детдом, там все же кормят. И вот наступил тот долгожданный день. В сельсовете, где я работала, по радио объявили – Война закончилась. Была и радость и слёзы. Трудно сказать чего было больше. Пришла похоронка на Ваню, погиб 7 апреля в Кенигсберге, где 9 апреля бои завершились. Вернулись 2 женщины из нашей деревни, которых угнали с мамой. Они видели её в концлагере в Каунасе. Позже я побывала в тех местах и видела рвы, в которые сбрасывали узников того концлагеря, где-то там лежит и моя мама».
Ульяна Яковлевна тоже приехала в Гуково. Семье выделили квартиру. 2 года Ольга Кирилловна проработала на стройке шахты, а потом ещё и на шахте Бургуста 2. Не удалось семикласснице Оле Андреевой осуществить свою мечту стать врачом. И всё же 14 лет Ольга Кирилловна проработала сестрой-хозяйкой в детском отделении больницы им. Павлова. Её до сих пор помнят и сотрудники больницы, и родители тех уже взрослых детей, которым помогала Ольга Андреевна. Большой общественной работой занимается Ольга Кирилловна в совете ветеранов войны города. Встречается с молодёжью города, рассказывает о своём боевом пути. Выступает в хоре ветеранов ДК Гуковский. Сказываются все те лишения, перенесённые в молодые годы на здоровье, но держится наша разведчица. Да и как не держаться, если родные и близкие помогают и заботятся. Младший брат Ольги Кирилловны Владимир с семьёй проживает в Самаре. Окончил авиационный институт, работал, сейчас на заслуженном отдыхе.
Этот рассказ о гуковчанке Ольге Кирилловне Андреевой завершим её стихотворением и пожелаем крепкого здоровья ей и её близким.
РОДНЫЕ ПРОСТОРЫ
Хороши вы просторы Донские,
Хороши вы степные края,
Но мне снятся края другие,
Родная Псковщина моя.
Хоть прошли уже долгие годы,
Но я вспоминаю до слёз
Будто стройных девчат хороводы
Тех белых, кудрявых берёз.
Не забыть мне тех белых черёмух
И речки Синей весенний разлив.
Тот кристально чистый воздух,
Нежный шелест плакучих ив.
За огородом и леса опушка
И как будто сейчас слышу я
Где-то рядом кукует кукушка
И слышится трель соловья.
Утром тихо под голос кукушки
Словно уснул тот зелёный бор.
Смотрят пристально сосен верхушки
В голубые глаза озёр.
Но не знала тогда та кукушка,
Что случилась большая беда.
Над тихой лесной деревушкой
Прозвучало страшное слово - ВОЙНА.
Ворвались фашисты-солдаты,
Пылает деревня моя.
Там сгорели не только хаты,
Там сгорела и юность моя.
О сколько фашист натворил там бед.
И видя людские муки
В свои пятнадцать лет
Взяла я оружие в руки.
И сейчас как страшный набат
Терзает мой мозг упрямо.
Убит мой старший брат,
В концлагере погибла мама.
Я теперь от тех мест далеко
И не слышу знакомой кукушки.
Вспоминать это всё нелегко
И уж нет той лесной деревушки.
Хоть прошло уже столько лет,
Но я как и прежде дочь твоя.
Ведь нигде тебя краше нет
Родная Псковщина моя.
Май 2007г. Гуково А. Таловера
|
