Парень из шахтёрского посёлка.

Казначеев Василий Петрович родился 25.11. 1923 года в хуторе Пришиб, Морозовского района. Родители Василия Петровича: отец Пётр Маркович и мама Мария Фёдоровна переселенцы Курской губернии. В конце XIX века Марк Казначеев и его двое сыновей получили землю в Морозовском юрте, обосновались, завели хозяйство. Землю и лошадей с упряжью выделяли на мужиков. Земли переселенцам выделялись вдали от рек, большей частью неудобь. Но для работящих курских мужиков это не было препятствием, главное, была своя земля и желание на ней работать. К революции этот хутор, заселенный "иногородними", был одним из зажиточных. Пётр Маркович с братом Тихоном Марковичем принимали активное участие в гражданской войне на стороне красных. После окончания войны им были выданы удостоверения красных партизан. Начавшаяся в конце 20-х годов XX века коллективизация не обошла стороной и Казначеевых. Весь скот и инвентарь семьи был реквизирован и передан в колхоз. Глава семьи Марк Казначеев был арестован и отправлен в станицу Морозовскую. Но через неделю отца красных партизан оправдали, и он вернулся в хутор. Вот как эти события отпечатались в памяти семилетнего Васи: " У наиболее зажиточных хуторян отбирали всё, а самих выселяли. Мне запомнилось, как на хуторской площади проходила распродажа вещей, настоящий аукцион. Но никто не спешил покупать, может, страшно было, шуба была вчера на соседе, а сегодня соседа увезли. Поэтому цены постоянно снижались и шубу продали за 20 рублей. Четыре семьи выслали из хутора.

Папа и мама работали в колхозе. В семье было шестеро детей. В 1932 году начался голод. Отец говорил, что такого даже в войну не было. Умерла моя младшая сестра, умер дедушка Марк. Когда твои дети пухнут от голода, а родители отдают последнюю крошку и сами умирают, надо было срочно принимать меры. Отец принял решение - бежать с хутора, и с риском для жизни, (если бы поймали, осудили ), бежал в Гуково. С ним бежал сосед, Михаил Дымочкин. Они устроились на шахту 15/16. Мой отец работал навалоотбойщиком, а Михаил - врубмашинистом, в последствии одним из лучших в Гуково. Всё что зарабатывал отец, он отправлял семье, чтобы спасти нас от голода. А через полгода он забрал нас в Гуково. В посёлке "Антрацит" шло интенсивное строительство жилья для шахтёров. Возводили сборные дома, "стандарты" и каменные дома в районе рынка. Моя старшая сестра уже работала на строительстве этих домов.

Нашей семье из семи человек и семье Дымочкиных из девяти человек выделили 9-ый стандарт". Жили очень бедно, но угроза голода миновала. Шахтёрам по карточкам выдавали по 1 кг хлеба, а иждивенцам по 0,5 кг. В Гуково Василий пошёл в 3 класс школы им. М. Горького. Помнит Василий Петрович свою первую учительницу, Андриянову Александру Фёдоровну и директора школы Мучиева Петра Карповича, который вручал ему аттестат зрелости. Уже в 7-ом классе Вася заболел авиацией, да и как было не заболеть, когда вся молодёжь только и мечтала повторить подвиги наших лётчиков - героев. В районе нынешнего рынка стоял самолёт У-2, всем желающим объясняли устройство самолёта, разрешали даже посидеть за штурвалом. Все семь выпускников, ребят из класса, в котором учился Василий, решили поступать в Батайское авиационное училище.

Закончились выпускные экзамены, вручение аттестатов за 10-ый класс совпало с началом Великой Отечественной войны. Семь выпускников 10 "А" класса 6-ой гуковской школы и в их числе Василий Казначеев двинулись в Батайск завоёвывать пятый океан. Медицинскую комиссию проходили в Ростове. После прохождения комиссии, в училище приняли только двоих. А Василий с остальными ребятами, очень огорчённые, что здоровье подкачало, решили ехать домой. Один из членов приёмной комиссии посоветовал поступать в Ростовское артиллерийское училище №1(РАУ-1). Ребят приняли, сообщили домой, обрадовали родителей. Но война диктовала свои условия, и зачисленные курсанты сразу же приступили к занятиям.

Встреча с родными откладывалась на многие годы, а для некоторых навсегда. Вот официальные данные о появлении немецких войск в Ростовской области. 6 октября немцы заняли Фёдоровку, до Таганрога оставалось 35 км. Войск для защиты Таганрога и Ростова не было. Все воинские эшелоны шли с юга на защиту Москвы. Курсанты военных училищ Ростова: РАУ-1, пехотного и военно-политического были подняты по тревоге и брошены на Таганрог, в район Бессергеновки. Курсанты РАУ-1 8 октября заняли оборону на левом берегу Миуса. На неделю курсанты, с помощью подоспевших резервов с юга, смогли задержать врага. Большинство их осталось на берегах Миуса. 17 октября немцы ворвались в Таганрог, 19 октября взяли Самбек. До Ростова оставалось 45 км. Как это было той осенью, рассказывает Василий Петрович: "Подняли нас по тревоге, вручили винтовки СВТ с кинжальными штыками, 20 патронов, 2 гранаты РГД, 2 гранаты Ф-1 и по 2 бутылки с зажигательной смесью. В районе Чалтыря мы заняли позиции. Вырыли окопы в полный профиль. Начались холода и проливные дожди. Грязь непролазная, ни о какой гигиене не было и речи, вши заедали. На линии Чалтырь - Большие Салы в ноябре ценой больших потерь остановили рвущихся к Ростову немцев. Они стали окапываться. Ежедневно через громкоговорители нам будущим офицерам предлагали сдаться, обещали отпустить домой. Я хорошо запомнил одну из штыковых атак, которую мы предприняли на окопы немцев. Ворвались мы в окопы, завязалась рукопашная схватка. Как у меня немец выбил винтовку, не помню, схватились душить друг друга, скорее, враг врага. Немец оказался намного сильнее меня. И вот я на дне окопа, пальцы сомкнулись на горле, чувствую конец. Спас меня Василий Зинченко из Новошахтинска. Ударом каблука по голове немцу он освободил меня. Я вскочил, где винтовка? Нашёл! И немец поднялся, тут я его штыком и прикончил. Хорошо, что наши серые курсантские шинели отличались от зелёных немецких, а то Василий мог и меня по ошибке угостить. В этом бою погибло много курсантов, в их числе и Василий Гончаров, мой одноклассник. Заняли мы немецкие окопы и блиндажи. Устроились немцы по хозяйски: одеяла, подушки, печки- буржуйки были. Большие запасы продуктов и даже Ростовское шампанское, а у нас снабжение, лучше не вспоминать. Зато злости на оккупантов было выше меры. После захвата вражеских окопов поступила команда, возвратиться на свои позиции. А затем отступать в сторону Ростова. Во время отступления, не прикрытые с воздуха, наши части понесли большие потери. Все, кто остался из нашего училища во главе с командирами, перешли мост через Дон в районе 29-ой линии. Мы выдвинулись в район Батайска и там окопались. Подошли пополнения. В ночь на 29 ноября по льду Дона, ползком, мы переправились на правый берег и сосредоточились напротив железнодорожного вокзала. Ранним утром штурм. Внезапность помогла захватить железнодорожный вокзал и танки, которые находились на привокзальной площади. После полного освобождения Ростова мы остановились в казармах своего училища, а через 3 дня поступил приказ, эвакуироваться на юг".

Преподаватели и курсанты РАУ-1 с имуществом, материальной частью были переброшены в Александровское, на Ставрополье". 6 месяцев дала война, понюхавшим пороха курсантам для завершения учёбы. В мае месяце 1942 года курсантам, в их числе и Василию Казначееву, было присвоено звание лейтенант. С направлением в Горький, через Сталинград 30 лейтенантов отправились в распоряжение ГАУ (главное артиллерийское управление). На фронте особенно запоминаются встречи с земляками. И эта встреча на Сталинградском вокзале восемнадцатилетнему пареньку запомнилась навсегда: "До отправления поезда на Москву оставалось 4 часа и вдруг вижу, старшина ведёт по площади курсантов Сталинградского артиллерийского училища. А я получал письма из дому и знал, что много гуковчан поступили в РАУ-2 и были эвакуированы в Сталинград. На мою просьбу о земляках. Старшина останавливает колонну, подаёт команду на выход из строя гуковчан. Из строя вышли: Ждамиров Владимир, Дымочкин Иван, Горбатов Сергей, Валуев Николай, Пищев Иван. Сколько было радости, за несколько минут переговорили о многом. Через двое суток мы были уже в Выксе, Горьковской области. Ознакомились с новыми орудиями и автомобилями, обучились вождению. В начале июня погрузка на баржи и по Волге, в Сталинград. Формирование артполков, мой полк 1254. Назначили меня командиром огневого взвода, 2 орудия 76 мм, 12 артиллеристов. Наш полк выдвинулся к Дону, в район Калача. Перешли Дон, заняли оборону. Немцы обошли нас с флангов. Поступила команда, уничтожить орудия и переправиться через Дон. Мост был уничтожен. Орудия утопили в Дону, затворы закопали. Полк переправился через Дон и отступил к Сталинграду. Началось переформирование и мой взвод, получив орудия и трактора в составе 261 артполка, выдвинулся на позиции в районе станций Гумрак и Городище. Немцы рвались к Волге. Мы поставили в укрытие трактора, заняли позиции. Перед танковой атакой нас проутюжили немецкие бомбардировщики, обошлось без потерь. Отбивая танковую атаку, расчёт первого орудия погиб, было уничтожено и орудие. Второе орудие вышло из строя, стрелкового оружия у нас не было. Пришлось дать команду отступить. Трактора наши догорали. С шестью бойцами двинулись к Волге. В одной из балок увидели новый, работающий автомобиль. Шофёр был убит осколком, я забрал документы. Запомнил его фамилию, Дудоров, москвич. Позже я написал в Москву, и сообщил о его гибели. Сел за руль и вперёд, с трудом нам удалось уйти от преследования мессершмитта. Нас остановил заградотряд, бойцов отвели в сторону. В машину погрузили тяжелораненых офицеров, меня, с сопровождающим в кабине, отправили в тыл, в госпиталь. Я успел предупредить своих бойцов, чтобы от меня никуда, и они за посадкой на ходу заскочили в машину. Кто на подножки, кто в кузов. Сдал раненых в госпиталь в Дубовке, оставил автомобиль. С бойцами переправился через Волгу, и на поиски своего полка. Полк нашли в Сталинграде". Сводки июля, августа 1942 года ничего хорошего для сталинградцев не сообщали. С севера немцы вышли к Волге, город подвергся ожесточённым бомбардировкам, горел. Артполк, в котором был огневой взвод Василия Казначеева, защищал тракторный завод. Сентябрь 1942 года, непрерывные атаки немецких танков, потери. Но те шестеро бойцов, с которыми командир взвода Василий Казначеев с июня месяца воевал, были с ним. Бой 9 сентября был последним для молодого лейтенанта в Сталинградской битве. Василий Петрович вспоминает: "Отбив первую атаку, мы уже успокоились. Немцы, обычно, старались утащить подбитые танки, а на этот раз не стали и опять двинулись, и тут меня зацепило. Осколок попал в правое предплечье, повредив сухожилие. Бойцы вынесли меня с поля боя, но переправить за Волгу не было никакой возможности. Немцы господствовали в воздухе и топили баржи и днём и ночью. Сотни раненых ждали на берегу Волги отправки на тот берег в госпитали. Многие так и не дождались. У меня началась гангрена. Но вот и переправа. Погрузили самых тяжёлых и меня в их числе. Повезло, нашу баржу не потопили. Привезли в село Ленское. Полевой госпиталь. Операционные располагались в бывших коровниках. Я уже терял сознание, правая рука посинела и опухла. Слышен звук циркулярной пилы. Меня привели в операционную. Когда увидел, как в окна выбрасывают отрезанные пилой руки и ноги, стало страшно. Это и моя рука там будет. Не дам, пусть убивают. И отказался от ампутации. Переправили в Царёво, фронтовой госпиталь, извлекли осколки. Руку спасли, но постоянно держалась высокая температура, требовалось дополнительное лечение.19 ноября началось контрнаступление под Сталинградом, а меня 3 декабря на самолёте отправили в Саратов. Пролетая на небольшой высоте, мы видели большие колонны немецких пленных движущихся на восток. В Саратове я попал в эвакогоспиталь 1680. Знаменитый хирург Спасокукоцкий провёл обследование и дал заключение - спасём руку. Месяц интенсивного лечения и 3 января 1943 года меня выписывают, направляют в распоряжение Саратовского военного округа, признают годным к строевой службы". Артиллерийское управление военного округа направило лейтенанта Казначеева в Чапаевск. В составе вновь сформированной Чапаевской артбригады Василий Петрович направляется в Рославль, затем участвует в Курско-Орловской битве, освобождает Курск, Белгород. Переброска на I Белорусский фронт. Освобождение Брянска, Почепа, Унечи. В марте 1944 года Василий Петрович, командуя огневым взводом 122 мм гаубичной батареи, участвует в боях на Украине. Шепетовка, Ровно, Луцк, Ковель до границы с Польшей оставалось 50 км и 1 год до Победы. Очередной налёт немецких самолётов на батарею и тяжелейшая контузия. Четверо суток Василий Петрович без сознания и госпитали: Луцк, Житомир, Киев. Полная потеря речи и двигательных функций. Родные не знают где он, что с ним. Запросы из Гуково не успевают за перемещением раненого лейтенанта. Из Киева направление в Пятигорск. И опять счастливый случай, проезжая через Донбасс, в Никитовке встретились 2 эшелона. В одном тяжелораненый лейтенант, в другом его земляк Пётр Заплотнев, который узнал Василия и сообщил родственникам в Гуково. 5 месяцев в Пятигорском госпитале шла борьба за возвращение лейтенанта к нормальной жизни. Научился ходить, выучил несколько слов. 15 октября 1944 года Василий Петрович в сопровождении санитара был доставлен в Гуково. Мария Фёдоровна, когда санитар сказал, что привёз сына, от волнения потеряла сознание. И началась для бывшего курсанта, инвалида войны II группы, новая жизнь. Родной дом и помощь родных восстанавливали здоровье и силы фронтовика, заново научился говорить. И когда Василию Петровичу предложили работу в ФЗО-25, он согласился. Заместитель директора по политчасти учил гуковских подростков и сам учился. Здесь же он познакомился с молодым комендантом училища Анной Степанищевой. Полюбили и 59 лет, поддерживая друг друга, идут по жизни. 20 лет проработал Василий Петрович в системе пофтехобразования города. Директор СПТУ-19 последняя должность Василия Петровича в этой системе. Сотни мальчишек и девчонок обязаны ему приобретением профессии. На первой сессии городского Совета Гуково в 1955 году Василия Петровича избрали заместителем председателя исполкома. До 1996 года трудился Василий Петрович в школе № 6 преподавателем военного дела. Сейчас Василий Петрович и Анна Петровна на заслуженном отдыхе. Пожелаем нашим ветеранам и их близким крепкого здоровья и успехов в жизни.